| Творчество – извечная загадка за семью печатями, которые и сам художник порой не может распечатать. Для разгадки необходима вся жизнь и люди, которым ты предложил свою тайну, свои семь печатей, свою невысказанность и недосказанность.
Не всегда обязательно лично знать художника. Достаточно взглянуть на его творение – и вы будто уже знакомы с ним. Но возникает почти всегда неразрешимая проблема: как соединить объективный анализ творчества с субъективностью своего отношения? Тогда лучше всего рассказывать о нем от первого лица.
Мне повезло: я знаю павлодарского фотохудожника и педагога Александра Пархоменко почти тридцать лет и когда вижу его новые работы, всегда удивляюсь поразительной новизне каждого кадра. Впрочем, это впечатление не зависит от времени создания работы. Оно приходит, когда сталкиваешься с настоящим произведением искусства.
Впервые он показал свои работы на выставке «Орион-75» в родном Павлодаре. Это была серьезная творческая заявка, потому что фотоклуб «Орион» объединял маститых и опытных профессионалов. Они молодого фотографа заметили и отметили дипломом III степени.
С этого момента начала создаваться обширнейшая география его творчества. Безнадежное дело – называть многочисленные конкурсы, фотосалоны, биеннале, выставки в Москве, Алматы и городах бывшего СССР, в Испании, Франции, Чехословакии, Сингапуре, Румынии, ФРГ, Венгрии… Каждый год приносил ему все новые награды и победные места. Это был яркий взлет фотомастера и эпоха творческих открытий, которой следует посвятить отдельный рассказ.
Но я хочу вспомнить о том благоговейном отношении Александра к собственной работе, которое поражает до сих пор. Существует расхожее выражение по поводу творческого процесса: «нарисовать одним мазком». Речь, конечно, идет о вдохновении, однако вспоминается и другое определение: «Творчество – это один процент вдохновения и девяносто девять – работа».
Александр мог часами брызгать воду на холст и разглядывать получившиеся капли, мог бесконечно двигать светильники вокруг обычных химических колб, мог долго и терпеливо искать нужную точку съемки. Становилось ясно, что его награды и международное признание – результат именно такой работы. Но работы – вдохновенной.
В те времена фотографы располагали довольно простыми аппаратами и небогатым набором фотоматериалов. О цветной печати говорили как о чем-то элитном и недоступном. Впрочем, мне больше нравилась фотография черно-белая. Именно она впервые соединила в моем сознании понятия «фото» и «живопись». Первые увиденные мной работы подтвердили: мало нажать кнопку аппарата – надо уметь видеть через зеркальную призму фотоаппарата. Александр уже тогда умел это делать.
Если просмотреть каталог его первой персональной выставки 1986 года, станет ясно: почерк фотохудожника не постарел. Цельность его художественного восприятия не разрушена годами, когда он не выставлялся и не участвовал в конкурсах.
Более десятка лет Александр создавал профессиональную студию. Сегодня она успешно работает, а сам он вернулся к активной творческой деятельности. Его персональная выставка «Прииртышье мое упоительное» произвела впечатление на зрителей не только в Павлодаре, но и в Алматы и Астане. Эти работы вернутся к автору нескоро: им предстоит длительное путешествие по городам Европы и Азии.
Авторская фотовыставка Александра Пархоменко «Баянаул – край легенд…» неожиданным образом соединила творчество двух фотомастеров. Она открылась в мемориальном доме-музее Д.П.Багаева, первого павлодарского профессионального фотографа и краеведа, и ясно показала: творческие традиции не умирают.
В Павлодарском Государственном университете имени С.Торайгырова и Павлодарском художественном колледже его называют по имени и отчеству, потому что он преподает студентам основы фотомастерства и говорит, что сегодня интерес к фотографии у молодежи возрождается. Значит, найдутся люди, которые продолжат эти традиции. Впрочем, такие люди появились уже давно.
Еще студентом педагогического института Александр пришел к идее создания детской фотостудии. В областном Дворце пионеров Павлодара она открылась в 1980 году. Работы воспитанников студии «Фотон» составили целый фотосборник, и Александр мог с полным правом называть себя Учителем.
Для них он не жалел времени и организовал персональные выставки Андрея Фалина, Александра Алова, Вячеслава Найдюкова, Дмитрия Окатенко… А они неизменно привозили в Павлодар премии и дипломы престижных выставок и конкурсов детского творчества. Следуя за учителем, юные фотографы стали известны и за рубежом, однако почему-то с особым чувством вспоминаются конкурсы в Красногорске. В этом городе производились знаменитые аппараты «Зенит», и вот однажды в студии появилось фоторужье – Гран-при престижного тогда Всесоюзного детского конкурса.
Прошли годы, ученики ушли своими дорогами, но каждый из них наверняка помнит, где они сделали свой первый шаг. А еще они должны помнить, что Александр Васильевич научил их не только фотографировать и печатать снимки, но и по-настоящему творить. Ему было чему научить их.
Фотохудожник Александр Пархоменко создает свои произведения такими, что хочется не только взглянуть на них, но и вглядеться, обдумать и сравнить его мысли с собственным взглядом на мир.
Есть вещи, о смысле которых спорить не приходится: красота, дух, время, память…. Еще есть мир вокруг нас, который всегда был поводом для размышлений. Кто-то после этого изобрел колесо, а кто-то – высек оленя на скале. Методика творчества с того первого удара ничуть не изменилась – изменился инструмент.
Когда ремесло фотографии заявило о себе как о художественном способе отображения действительности, у нее оказалось достаточно много противников. На фоне живописных полотен, тщательно выписанных годами и душой художника, фотоискусство представало совсем уж легким делом. Однако время доказало обратное: фотография стала еще одним способом художественного освоения действительности.
Определенно, мастерство фотохудожника заключается не в скрупулезном копировании реальности, а в ее образном осмыслении. Потому фотографические полотна Александра становятся картинами, в которых просто применена иная техника, нежели у мастеров живописи. Иногда трудно избавиться от впечатления, что все это делается очень просто.
Когда-то Александр потратил годы, чтобы освоить технологию, позволяющую придать изображению необходимые ему смысловые оттенки. Это дало ему необыкновенно широкий простор для выражения. Прогресс принес новые инструменты – и он умело пользуется ими.
Не бывает такого угрюмого неба? Не бывает такого черного озера? Вы просто посмотрите – и вспомните свои мысли, удачи и разочарования. Вы их обязательно вспомните, даже если не бывали на берегу этого озера.
И одинокое старое дерево на фоне бушующего красками неба, и размытый печальный взгляд на пейзаж, и горящее солнце над водой, и древние молчаливые скалы – это мир, который художник не только увидел, но и попытался проникнуться им. Его единственная страсть – передать зрителю свое понимание и душевный всплеск того, что древние называли прозрением.
Это явственное ощущение природности человека, его слитности с огромным миром – словно пароль к входу в мир его творчества.
Разнообразие его приемов впечатляет: сейчас – это почти документ, здесь – неповторимая перекличка с классической живописью, а там – невероятный ракурс из репертуара современной медиа-культуры. Всё это органично сливается в одну панораму, где нет места только любованию красотой, но есть четкое приглашение понять и осмыслить мир и человека.
Попробую и я пригласить вас в творческий мир Александра Пархоменко и ненадолго остановиться на его пороге…
Работы Александра в жанре «ню» – не любование красотой тела и не поиск неожиданных ракурсов. Это включение женщины в природную парадигму. Красавица на придуманном фоне выглядит не совсем естественно и словно уходит с первого плана восприятия. В студийном «ню» фона практически нет, в натурном же – он часть многозначного образа.
Художник нашел способ включения подвижного и изменчивого женского тела в неподвижное, но все-таки живое природное окружение. Женщина странным образом движется, потому что включена в вечное вращение мира. Линии тела становятся камертоном, и обычные предметы начинают звучать в тональности прекрасного.
Что ж, об этом жанре, видимо, будут спорить еще долго, но бесспорно одно: загадка красоты женского тела неразрешима и всегда находятся те, кто отваживается ее разрешить. Но вместо отгадки они ставят новые вопросы и пытаются на них ответить. Среди них - и Александр Пархоменко.
Портретный ряд впечатляет не столько колоритными типажами, сколько их неожиданными трактовками. Старик с руками, подобными дереву, - уже не только освоение технического приема. Это осознание человеческой жизни, которой природа уделила свое место в бесконечном круге расцвета и увядания.
Когда проходит передо мной портретная галерея, созданная Александром в разные годы, возникает ощущение, что я знаю этих людей достаточно близко. Некогда один ученый-антрополог решил создать обобщенный портрет Человека, совместив тысячи снимков. У него получилась невыразительная, хотя и правильная, маска. Александр, наоборот, из обобщенного образа Человека создает цепочку неповторимых лиц, каждое из которых – мысль, эмоция, состояние…
Портрет – не слепок с живого лица, а момент жизни, знак внутренней свободы или смятения человека. За каждым взглядом – если не целая жизнь, то ее глубинный смысл. Горечь и радость, будущее и прошлое – все смешалось в портретах людей известных и тех, кого художник буквально выхватил из реальности.
Натюрмортная лирика (именно так можно назвать работы в подобном жанре) не носит знаковый или сиюминутный характер. Предмет в творчестве Александра Пархоменко не становится символом каких-либо взглядов или мнений, а превращается в объект внутреннего переживания. Именно это позволяет назвать этот жанр лирическим. Форма, свет и тень лишь подталкивают зрителя к размышлению и рождают мысли. Какие? О них знают только художник и его зритель.
Это и есть тайна, о которой уже было упомянуто. Я не возьмусь за анализ конкретных натюрмортов – уж слишком многозначен запечатленный в них вещный мир, слишком личное видится мне в каждом из них.
Бессмысленно спрашивать о том, что означает та или иная вещь, изображенная на фотографии. Но имеет большой смысл не отводить взгляда и попытаться увидеть за ней нечто большее, чем просто предмет. И тогда вы обязательно что-то услышите, понятное только вам и художнику.
Пейзаж – особая грань творчества Александра. С годами он все дальше уходил от видовых урбанистических зарисовок, в которых умело и оригинально сочетал контур, фактуру, пространство. Сегодня его пейзаж – истинная природа. Ее он нашел в горах национального заповедника Баянаул.
Трудно объяснить тот факт, что при взгляде на знакомые, казалось бы, места, не происходит моментального узнавания. Всё смотрится как первое знакомство. Дело не только в мастерской обработке изображения. Просто мастер умеет находить среди множества точек съемки одну такую, что происходит чудо открытия.
Его пейзажи традиционно поражают законченностью композиции и цветового решения. В них нет ничего случайного, и каждая деталь, каждая тень находят свое место в рамках фотополотна. Красота окружающего нас мира порой потрясает, но фотография заставляет эту красоту еще и осмыслить.
Мир не рисуется лишь двумя красками или всей известной нам палитрой. Он бесконечно многоцветен и изменчив. Творчество Александра Пархоменко можно обозначить как жанровую полифонию. При этом художник достаточно жёсток в отношении изобразительных приемов. Скупость выбора ракурса, света и композиции порождает многозначность каждой работы. Размытость и неопределенность, которая неожиданно возникает в некоторых работах, – словно фон самой жизни, в которой далеко не все однозначно. Когда запечатленная реальность приобретает значение вопроса, удивления, недосказанности – творение состоялась.
Рискну дать еще одну характеристику творчеству Александра. Это – наивность истинного художника. Во все времена творцы верили, что их идеалы смогут разделить все окружающие. Это великое заблуждение позволяло им вдохновенно создавать великие произведения. Даже непонимание не могло помешать им верить в свое назначение. Мне кажется, что Александр в него верит.
Большой жанровый разброс творчества Александра Пархоменко может послужить ему упреком, а может свидетельствовать о поливариантном восприятии мира.
По большому счету, его творчество академично, потому что он не рискует экспериментами без смысла, зато выигрывает находками в классическом подходе к изображаемому миру. Порой, при первом же взгляде на фотополотна, возникает невольная отсылка к художественным открытиям Дега, Ренуара, Мане. Это доказывает, что Александр Пархоменко строит свое творчество на фундаменте, построенном известными мастерами мирового изобразительного искусства. На стыке прошлого и настоящего, между мазком кисти и электронным лучом монитора возникает новое осмысление мира, которое по-прежнему зовется Искусством.
В работах Александра Пархоменко – больше вопросов, чем ответов. Он легко вступает в разговор со зрителем, предлагая не ретушированную картинку, а тему для размышления. Порой у его работ нет названий. Художник намеренно подталкивает зрителя к разговору: к первому вопросу и первому ответу.
Диалог начинается практически сразу и развивается по особым законам, которые у каждого зрителя свои, особые. А художник говорит со всеми, не говоря ничего. За него рассказывают его работы. Когда-то Лев Толстой в ответ на вопрос, что он хотел сказать романом «Анна Каренина», посоветовал просто прочесть книгу.
Вспоминается случай: у одной из фоторабот Александра стоял человек и долго не мог отойти. На вопрос: «Что вы думаете по поводу этой работы?» – он ответил: «Я просто смотрю…»
И я предлагаю просто посмотреть. То, что аукнется в вашей душе, что отзовется неясным воспоминанием или блеснет новой мыслью, останется с вами навсегда. Но родится оно лишь в диалоге с художником, к которому я приглашаю вас. В этом незримом и вечном общении со своим зрителем – талантливость души фотохудожника Александра Пархоменко.
И в нем – бесконечность его творчества. |